южный КРАЙ Воскресенье, 5-го Августа 1912 года. ИЛЛЮСТРИРОВАННОЕ ПРИБАВЛЕНІЕ КЪ No 10916. M’Qndanite., 1 I. Мой отецъ всегда смотрѣлъ на ме ня, какъ на большого негодяя. Я ду маю, что такой взглядъ у него уста новился еще въ то время, когда я только началъ ходить и съ первыхъ же шаговъ разбилъ у насъ въ залѣ великолѣпную терракотовую статуэтку. Впрочемъ, во всемъ этомъ я не счи таю себя виновнымъ. Мой отецъ—че ловѣкъ знатнаго происхожденія, боль шого капитала, тонкаго общества и виднаго положенія. И вся вина ле житъ на немъ, потому что онъ и ме ня рѣшилъ сотворить по своему об разу и подобію. Я же къ этому совершенно не го дился. Французскій языкъ я ненави дѣлъ и систематически сжигалъ учеб ники. Тогда меня жестоко пороли, и послѣ порки я неизмѣнно убѣгалъ въ дворницкую и курилъ съ дворникомъ *) Свѣтская суетность. махорку. Словомъ, отеческое попече ніе толкало меня на новые проступки. Къ танцамъ я оказался совершенно неспособенъ, граціозные поклоны у меня походили на судорогу, хорошія манеры мнѣ не прививались, а за обѣ домъ, напримѣръ, я всегда питался жадно, быстро и совершенно не по нималъ, какъ это проголодавшіеся люди могутъ соблюдать сложные эти- кеты по отношенію къ своимъ но жамъ и вилкамъ, мясу и рыбѣ. — Уведите этого негодяя,—кричалъ иногда отецъ. — Въ кого онъ уродился, вздыхала maman, прикладывая къ глазамъ аро матный платокъ. — Я, конечно, уходилъ, но уходилъ, злой, въ дѣтской тотчасъ совершалъ какую-нибудь гадсстг: или разбивалъ оконное стекло, или перочиннымъ но- жемъ разрѣзалъ подушку. Въ домѣ отслужили молебенъ, ко гда я поступилъ въ гимназію. До пя таго класса все шло благополучно, ф если не считать самыхъ обычныхъ ве щей, нѣсколькихъ товарищескихъ по поекъ, десятка хорошихъ дракъ, одно го случая оставленія на второй годъ и одного крупнаго разговора съ ин спекторомъ на танцовальнсмъ вечерѣ. Что дѣлать, я больше науки любилъ бродить по садамъ и рощамъ, проси живать въ порту часами и читать кни ги по собственному выбору, а изъ меня мечтали сдѣлать свѣтскаго чело вѣка и общественнаго дѣятеля. Въ пятомъ классѣ я поссорился съ отцомъ послѣ одного одного крупна го разговора. Содержаніе его сводит ся къ нѣсколькимъ фразамъ. — Отецъ: я выбью дурь изъ тво ей головы. Я сдѣлаю тебя человѣкомъ, и ты самъ будешь благодарить меня. Я: Подъ человѣкомъ вы подразу- мѣваете что нибудь подсбнсе началь нику нашей таможни или сыну го родского головы? Отецъ: Не смѣй такъ говорить со мной, мальчишкаі Я: Манекеномъ быть не желаю и останусь самимъ собой. Послѣ этого я продалъ татарину свою новую шубу, купилъ ревиль- 3-й ВСЕСЛ А ВЯН СКІЙ С Ъ Ъ З Д Ъ П Ч ЕЛ О В О Д О В Ъ в ъ м о с к в ъ . Торжественное открытіе съЬзда 25 іюля, въ заль городской думы. Въ центрѣ—городской голова, Н. И. Гучковъ, московскій губернаторъ В. Ѳ. Джунковскій, преосвященный Анастасій и президіумъ съѣзда. По бокамъ—бол гарскіе и сербскіе священники, члены съѣзда. ,2 ЮЖНЫЙ КРАЙ. Воскресенье, 5-го августа 1912 года. веръ и покушался на самоубійство. Меня выгнали изъ гимназіи, а дома обрушились съ мучительными поуче ніями. Понять своего изгнанія я до сихъ поръ не могу. Кажется, доброе начальство должно было только обра доваться, что я остался живъ, и окру жить меня снисходительнымъ внима ніемъ, а вышло наоборотъ. Но печальное положеніе скоро бы ло исправлено. Пять сосѣднихъ горо довъ, имѣвшихъ гимназіи, стали оспа ривать право обладанія такимъ сокро вищемъ, какъ я, и прислали моему отцу свои условія. Однако, какъ и всегда, вмѣсто исправленія моего со здалась только новая драма. Въ восьмомъ классѣ я влюбился въ одну гимназистку, дочь бѣдныхъ и простыхъ родителей. Лишнее гово рить, что мой отецъ пришелъ въ ужасъ. Кончилось эго рядомь скан даловъ, вторичнымъ изгнаніемъ изъ гимназіи и, наконецъ, экзаменами, въ качествѣ экстерна. Но и до сихъ поръ я не могу понять, почему у меня от няли мое настоящее счастье. Неужели только потому, что у любимой мною дѣвушки не было богатыхъ предковъ и аристократической худобы тѣла? Университетъ я окончилъ болѣе благополучно и, вѣроятно, потому что пользовался относительной свободой. Когда я вернулся домой, отецъ тор жественно заявилъ, что уже нашелъ для меня прекрасное и видное мѣсто. Увы, я не поблагодарилъ его и по просилъ отсрочки, чтобы отправиться въ Грецію на одномъ изъ его торго вы къ пароходовъ. Когда пароходъ отчаливалъ отъ мо ей родной земли, капитанъ Фоттани, мой добрый знакомый, вдругъ пере крестился. Я заинтересовался этимъ. Онъ объяснилъ: — Когда уходишь благополучно и съ ясной головой изъ этого нелѣпаго города, необходимо благодарить Бога. Я согласился съ нимъ и тоже пере крестился. Аѳины мнѣ очень понравились, но уже черезъ мѣсяцъ я очутился въ Па рижѣ, что поразило всѣхъ, кромѣ меня. Въ теченіе цѣлаго года меня стара лись иззлечь изъ прекрасной Фран ціи, наконецъ, извлекли. Стоило это моему отцу не менѣе пятнадцати ты сячъ рублей. Впрочемъ, увлеченіе Па рижемъ мнѣ скоро простили. Что ни говорите, а это все таки признакъ х о • рошаго тона. II. Изъ всѣхъ своихъ злоключеній я всегда возрождался, какъ фениксъ изъ огня. Но теперь мнѣ остается разсказать о центральномъ случаѣ моей жизни. Онъ представляется мнѣ особенно удачнымъ. Мнѣ надоѣло, наконецъ, видѣть пренебрежительно-снисходительное от ношеніе къ себѣ нашего общеегва, слышать отъ отца неизмѣнную фразу: — Ты отравляешь мнѣ жизнь. Я лишу тебя наслѣдства. Однажды утромъ я вперзые, ка жется, одѣлся comme ІІ faut, побрил ся, даже почистилъ ногти и отпра вился къ отцу. Я объяснилъ ему мое новое настроеніе и спросилъ: — Какъ я долженъ поступить, что бы больше не отравлять вамъ жизнь? Старикъ категорически заявилъ, что я долженъ жениться. Н. Ѳ. Анненскій, ■ [ 26 іюля. Раймонъ Паункарэ, глава французскаго министерства, пріѣхавшій въ Петербургъ и имѣвшій свиданіе сь министромъ иностранныхъ дѣлу С. Д. Сазановымъ. Пріѣздъ Паункарэ въ Россію, находящуюся въ союзѣ съ Франціей, имѣетъ, несомнѣнно, крупное значеніе въ виду осложнившагося обще-политическаго кризиса въ Ь’вропѣ. — Подумаю, сказалъ я. — Нѣтъ, ужъ я подумаю, сказалъ онъ. — Но почему же вы подумаете? возразилъ я. Эго меня больше ка сается — Да потому, пояснилъ онъ, что твой вкусъ мнѣ уже извѣстенъ, и я хочу оградить себя отъ дальнѣйшихъ сюрпризовъ. —- Я васъ понимаю. Дѣлайте, какъ знаете, но повѣрьте, что и ваши сюр призы мнѣ надоѣли. Ровно черезъ двѣ недѣли отецъ сказалъ мнѣ: — Завтра мы обѣдаемъ у Неропон- то; приготовься. — Очень радъ. Тамъ я, конечно, познакомлюсь съ нею. На послѣднемъ словѣ я сдѣлалъ удареніе. — Да, съ нею, подтвердилъ оиъ. — Она, конечно, высокая и тощая? — Не тощая, а изящная. – .У нея длинные пальцы, блѣдное лицо и говоритъ она въ носъ? — Эго прекрасная дѣвушка. — Конечно, богата, никогда въ жизни не ѣла рыбу съ ножа и лѣто проводитъ съ mainan въ Кисловод- с<ѣ или въ Я ітѣ. Отецъ передернулъ плечами, что свидѣтельствовало у него о сильномъ раздраженіи. Я разсмѣялся и вышелъ. — Итакъ, изъ меая, пожалуй, сдѣ лаютъ человѣка! Я легъ у себя въ комнатѣ на ди ва чъ, задралъ ноги на его спинку и воскликнулъ: — Чоргъ возьми! Если въ благо родной семьѣ Курчицкихъ могъ ро диться такой уродъ, какъ я, то по чему бы не могъ родиться уродъ и въ знатной семьѣ Неропонто?! Поэто му весьма возможно, что дочь г-на Неропонто совсѣмъ интересная и бой кая дѣвушка. All right! Пожалуй, она даже эксцен- три іна, и родители спѣшатъ отъ нея избавиться. Иначе, какой же дуракъ принялъ бы меня въ свой домъ въ качествѣ жениха?! Мое размышленіе нѣсколько успо коило меня, но, все-такй, съ чувствомъ скорби я вспомнилъ хорошенькую, бойкую и полную дѣвушку, дочь ма ленькаго чиновника, которую я охотно предпочелъ бы m lie Неропонто. III. Утромъ, въ день обѣда, отецъ по звалъ меня въ свой кабинетъ и далъ рядъ указаній относительно костюма, поведенія и т. д. — Не забудь, что теперь булавка закалывается въ галстухъ очень низко. — Такъ. — Теперь предлагаютъ дамѣ не лѣ вую руку, а правую. Эта мода при шла къ намь изъ Германіи. — Такъ точно, какъ изъ Мессины къ намъ приходятъ апельсины. — Пожалуйста, безъ шутокъ и за помни все, что я тебѣ говорю. Обѣ денный столъ теперь принято укра шать различными бездѣлушками, сак сомъ, статуэтками, группами, сереб ромъ. Будь остороженъ и не жести кулируй при рэзговорѣ, какъ ты дѣ лаешь обыкновенно. — Хорошо. Слушаю. — Еще одна подробность. У Неро понто заведена милая, галантная це ремонія: каждому являющемуся муж чинѣ лакей п ідаетъ на серебряномъ подносѣ карточку хозяина, гдѣ на звана дама, которую гость долженъ вести къ столу. — Но это будетъ пі-ІІе Неропонто?! — Да, но порядокъ прежде всего. Не забудь еще что когда идутъ обѣ дать, то впередъ пропускаютъ хозяи на, а когда возвращаются, то впере ди хозяйка, а хозяинъ заключаетъ шествіе. Я почувствовалъ, что у меня начи наетъ кружиться голова. Черезъ два часа отправились на этотъ обѣдъ. Описывать его подроб но не могу. Меня душитъ смѣхъ отъ одного воспоминанія. Конечно, мнѣ поднесли карточку, гдѣ было такъ изящно выведено: „Margueritte Nero- Во-сюресенье, 5-го августа 1912 года. ЮЖНЫЙ КРАЙ. Маргарита снисходительно улыбну лась. — Человѣческое жчлище, заговори ла она, можетъ быть обставлено съ совершенствомъ, и тогда оно тѣшитъ взглядъ эстета. — Простите, но ваши слова напом нили мнѣ образцы для переводовъ съ французскаго на русскій—.Время луч шій учитель людей”; „Если въ залѣ горитъ каминъ, то не слѣдуетъ садить ся на его рѣшетку”. ponto”; конечно,хозяинъ и хозяйка были важны, раз мѣренны и внушительны. Они напомнили мнѣ во сточныхъ идоловъ, надъ котооыми я такъ хохоталъ въ Луврѣ. Но сама Мар гарита, Боже мой! Худая, длинная особа, съ лоша диной, вытянутой физіо номіей, тонкими анемич ными губами, изъ за ко торыхъ сверкали зологыа пломбы, и маленькими сѣ рыми глазами, не красивы ми, но надменными. На- ней было очень изящное платье, но оно казалось нацѣтымъ на уродливый манекенъ; она благоухала прекрасными духами, но это напоминало благоуха ніе цвѣтозъ, которыми украшаютъ трупъ. И при в:емъ этомъ тощая, колю чая ручка, высокомѣрный подъемъ головы къ по толку и выдержанная важность каждаго движе нія и слова! И эту дѣвушку желали увидѣть моей женой?! Нѣтъ, я долженъ спа сать себя и спасать не медленно! Столъ былъ, дѣйстви тельно, сервированъ съ необычайной пышностью. Я сразу выработа іъ планъ дѣйствій и для начала разбилъ статуэтку Леды съ лебедемъ изъ масла, затѣмъ я умышленно ты калъ вилкой въ стеклян наго рака, прикрывавша го собой какой то соусъ, и, наконецъ, когда Мар гарита отказалась отъ ви на, я воскликнулъ: — Чортъ возьми! Въ вашемъ возрастѣ это пре- ступ леніе. Дѣвушка покраснѣла, а двадцать пять ртовъ перестали жевать и повер нулись въ мою сторону вмѣстѣ съ своими голо вами. Однако, я не сму тился, хотя зналъ, что могъ услышать двадцать- пять порицаній. Послѣ обѣда я сдѣлался еще Оолѣе рѣшитель нымъ, такъ какъ пилъ много вина, несмотря на то, что мой отець смо трѣлъ на меня съ ужасомъ. Я провелъ Маргариту въ госгинную и по пути замѣтилъ, что дѣвушка су тулая и вся колеблющаяся и вялая, точно изъ нея при рожденіи выдерну ли позвонокъ и реора. Мы сѣли на диванчикъ, причемъ Маргарита Неропонто обнаружила свою бѣлую туфио и ровно полтора верш ка сиреневаго чулка. Думаю, что все это предусмотрѣно въ какой нибудь очень серьезной книгѣ. — Теперь хорошо было бы прока титься за городъ, сказалъ я.—Я нена вижу душныя комнаты. Мэя собесѣдница поблѣднѣла и съ усиліемъ произнесла: — В ы остр )умны. Но разрѣшите мое сомнѣніе—будеть у насъ яхгъ- клубъ или нѣтъ? — Думаю, что будетъ, такъ какъ нашъ городъ изобилуетъ неврасге- ни<ами, которымъ было бы полезно заняться спортомъ. Ничего лучшаго не выдумаешь для этихъ идіотовъ. Дѣвушка вздрогнула и вторично постаралась перевести разговоръ. а и в о Р гИ ‘И о н и 0 р ь о 0 Р1 0 ъ о 2 н Ъ Я ч « о о rt * Й А 2Е 2 х о со о . ас а *=t 0 с 1 3 СО о X и 2 й О 0 0 CL •£ « ш н 03 О з: £ ш СО S – сх ш X оз L— А U. X 03 «=* о с= ,4 Ю Ж Н Ы Й КРД Й. Воскресенье, 5-го августа 1012 года. — Очевидно, вы не люби тель спорта. Вашъ papa гово рилъ, что вы изучали въ Па рижѣ искусство, что для вась искусство… — Простите, онъ немного преувеличилъ. Я больше инте ресовался живыми остроумны ми француженками, чѣмъ мра морными статуями. Разговоръ нашъ скоро по гасъ, и длиная физіономія моей сосѣдки стала багровой. Но въ эго время наступилъ послѣд ній актъ м о и х ъ страданій, Намъ подали ксфе, и я рас плескалъ мою чашечку прямо на платье Маргариты. Не помню хорошенько, что было дальше; знаю только, что дѣвушка куда-то исчезла, а передо мной появилась не годующая физіономія отца. Дома онъ сказалъ мнѣ: — Ты просто негодяй. Дѣлай, что хочешь. Изъ тебя все равно ничего хо р о ш а го не выйдетл. Я впервые посмо трѣлъ на отца съ бла годарностью. — Жаль только, сказалъ я, что вы такъ поздно объ этомъ до гадались. Черезъ мѣсяцъ я съ восхищеніемъ покидалъ нашъ нелѣпый городъ и отправлялся въ Пе тербургъ. Сидя въ вагонѣ, я думалъ: — Самое большое несчастье для человѣ ка эго неудачно вы брать себѣ родителей… Дл. П тянкйвичъ . такъ какъ климатъ Боливіи вреденъ для ея здоровья. На своихъ публичныхъ лек ціяхъ писательница произвела сенсацію заявленіемъ, что жен щина будущаго будетъ относить ся къ браку совсѣмъ иначе, чѣмъ нынѣшнія женщины, и, прежде всего, будетъ сама вы бирать себѣ мужа и дѣлать ему предложеніе, не дожидаясь, по ка онъ удостоитъ ее этой че сти. И совсѣмъ не будетъ нахо дить этого „стыднымъ” и „не женственнымъ”, ибо эта „стыд ливость”— варварскій пережи токъ давнихъ временъ, являю щійся причиной многихъ физи ческихъ и духовныхъ страда ній современной женщины. Репетиція харьковскихъ „Соколовъ” передъ отъѣздомъ въ Петербургъ на Высочайшій смотръ. (.’ ппміікь фот. „Ю жнаго Край*. см ьсь. Изъ жизни Каринъ Ми хаэлисъ. Извѣстная датская пи сательница Каринъ Ми- хаэлисъ, авторъ „Опас наго возраста1* и мать взрослаго сына, также писателя, на-дняхъ вы ходитъ замужъ за секре таря американскаго по сольства въ Копенгагенѣ, д ра Чарльза Штранге- ланда, изъ Нью Іорка. Но медовый мѣсяцъ но вобрачныхъ будетъ не долгимъ. Черезъ недѣлю послѣ свадьбы молодой вынужденъ будетъ отпра виться въ Боливію, так же въ качествѣ секрета ря посольства. Каринъ же Михаэлисъ врачи ка тегорически запретили слѣдовать за мужемъ, Изъ жизни императора Мутсухито. Императоръ Мутсухито въ ча стномъ своемъ быту яв лялъ рѣдкій примѣръ са моотреченія. Онъ никог да не бралъ въ ротъ ни капли хмельного, но уз навъ, что князь Ито лю битъ шампанское, онъ вмѣстѣ съ нимъ пилъ вино, превозмогая свое брезгливое отвращеніе къ вину. Въ молодости онъ любилъ скакать на бѣшеныхъ лошадяхъ. Но его приближенные поста вили ему на видъ, что онъ не имѣетъ права рисковать своей драго цѣнной жизнью, и импе раторъ вынужденъ былъ отказаться отъ любимаго развлеченія. Онъ всегда пользовался цвѣтущимъ здоровьемъ, но былъ обя занъ ежедневно прини мать своихъ придворныхъ врачей, осматривавшихъ его съ величайшей добро совѣстностью. Когда же онъ занемогъ, онъ по слалъ къ иностраннымъ врачамъ адъютанта съ просьбой извинить его, что онъ не можетъ ихъ принять по причинѣ силь наго нездоровья. Боль шихъ усилій стоило семьѣ императора уговорить его принять врачей. Импера торъ смотрѣлъ на себя, какъ на перваго слугу имперіи, обремененнаго великой отвѣтственно стью и вѣчно бодрствую щаго на стражѣ народ ныхъ интересовъ. Онъ никогда не думалъ о лич номъ счастьѣ. П А Р И Ж СК ІЯ МОДЫ. Харьковъ. Типографія «Южнаго Края». Сумская ул., домъ А. А. Іозефовича, Лг 13.
