ЮЖНЫЙ КРАЙ Воскресенье, 6-го Іюля 1914 года. ИЛЛЮСТРИРОВАННОЕ ПРИБАВЛЕНІЕ КЪ No 12144 ВЪ МИЛАНЪ. (Путевой очеркъ). Когда я пріѣхалъ въ Комо,- строгій старый городъ у озера съ фуникулеромъ на Брюнате, откуда открывается такой очаровательный видъ на Альпы, — я сно на услышалъ это настойчивое слово: — Sciopero. Это значитъ: — Забастовка. Оно буквально преслѣдовало меня въ Италіи. Началось съ Венеціи. Я вышелъ съ вокзала, я уже думалъ отправиться къ пристани, чтобы ѣхать на пароходикѣ къ S. Marco, но какой-то старый гондольеръ остановилъ меня, развелъ руками и впервые уронилъ это слово: — Sciopero. Выраженіе его лица было таково, что требовало полной покорности. Въ одно слово влагалось сложное содержаніе. Такъ арабы произносятъ свое „malech”, — т. е. не волнуйся, успокойся, все ни къ чему. Разъ „sciopero”, значитъ нужно под чиниться; это своего рода судьба, и такъ какъ это явленіе въ Италіи почти обыч но, — бытъ, — то горожане не волнуются. — Почему не ходятъ венеціанскіе па роходики? — Sciopero. — Отчего сегодня нѣтъ газетъ? — Sciopero. И такъ безъ конца. – Отчего у васъ нѣтъ молока? – Sciopero. Не доставили. Одно слово. Никакихъ поясненій и конецъ. Именно арабское „malech“. Пріѣхалъ въ Римъ. Первое мая. Ко нечно,— sciopero. Ни извозчиковъ, ни трамваевъ, ни мага зиновъ. Григорій Распутинъ, тяжело раненый Гусевой но- ж’емъ въ область живота. f Лордъ Чемберленъ. О т ъ н а ш его к о р р е с п о н д е н т а . Жоржъ Леганье, разбившійся на-смерть при паленіи къ Луару. Первые полеты Леганье состоялись въ 1907 году, .,с экзаменъ на пилота онъ выдержалъ лишь три года спу стя. Онъ участвовалъ во всѣхъ авіаціонныхъ торже ствахъ во Франціи и совершилъ много полетовъ въ Европѣ, всюду удивляя зрителей точностью и смѣ лостью своихъ эволюцій. Всемірную извѣстность получилъ онъ въ 1910 г., побивъ рекордъ высоты 13,200 метровъ) и разстоянія (515 верстъ). Послѣ этого Леганье основалъ аэро дромъ въ Корболье, близъ Компьеня, гдѣ обучилъ мно гочисленныхъ авіаторовъ. Въ прошломъ году онъ сно ва побилъ міровой рекордъ высоты, поднявшись на 6,110 метровъ. Но въ послѣдніе дни этотъ рекордъ былъ побитъ однимъ изъ нѣмецкихъ авіаторовъ. О т ъ н а ш его к о р р е с п о н д е н т а . Импонирующая тишина. Чувствуешь властную, мощную, непоколебимую ор ганизацію. Пріѣхалъ въ Комо,— то же самое. Хо рошо, что небольшой городокъ, и можно было легко per pedes apcstolorum до браться до чудесной площади S. Fidelle, съ древнимъ храмомъ, совсѣмъ коричне вымъ и печальнымъ. И вся площадь такъ же стара, тотъ же стиль „сотосіп”,–строгій, простой, благородный. Дома съ накренившимися фасадами, выступы черныхъ балконовъ и крышъ. Дымныя галлерейки, черныя впадины кофеенъ, — и точно мышиныя норы,— расходятся въ стороны узкія, уз кія улички. Я полюбилъ эти старыя итальянскія площади, какъ что-то родное и близкое. На нихъ чувствуешь себя словно до ма, уютно, просто, интимно. Мнѣ ка жется, что такъ чувствуютъ себя здѣсь и сами граждане-читадини. Кажется, не ушла старая жизнь и представлена этими домами, обгорѣлыми отъ времени; новыя поколѣнія точно жмутся къ отошедшимъ, живя въ домахъ, гдѣ рождались и умира ли ихъ дѣды и прадѣды. Все осталось нетронутымъ, и то, что творится сейчасъ въ этихъ старыхъ уголкахъ, кажется, продолжаетъ управляться мудрыми стари ками, которые когда то строили эти дома, эту церковь и въ этихъ самыхъ черныхъ и дымныхъ углахъ пили свой вечерній кофе. Медленныя тѣни вились отъ домовъ и вдвое, и втрое складывались на площади. И какъ красиво и важно выглядѣла здѣсь каждая архитектурная линія, когда гдѣ- то загудѣлъ колоколъ, и его плачущія волны катились на площадь! Старыя площади оживаютъ, когда ‘ въ сумерки звонятъ древніе колокола. ‘ ^ Въ этихъ голосахъ необычайный по кой и необычайное величіе. Они не знаютъ новаго языка. Они ничего не говорятъ сегодняшней суетли вой толпѣ. Сурово и мимо течетъ ихъ звонъ. Они продолжаютъ звать своихъ мерт выхъ, свое прошлое, свое похороненное. t В. В. фонъ-Метеллеркампъ, предсѣдатель 2-го гражданскаго депар тамента харьк. судебной палаты. ф о т . А. М. И ван и ц каго. ,2 ЮЖНЫЙ КРАЙ. І5ік’],’|)іѵ,ены‘. (!-пі ‘юля ! 91 • I го іа. 3 П ЕРЕЛЕТЪ П Е Т Е Р Б У Р Г Ъ -К ІЕ В Ъ . Участники перелета: (слѣка напри ію; мрхаішкі, В. Панасюкъ. лейтенанп, Г И. Лавровъ. И, И. Сикорскій, шт.-кан. X. Ф. ѵ Ш Прусисъ. И. И. Сикорскій возлѣ «Ильи Муромца». ІІа подножкѣ сидитъ механикъ В. Панасюкъ. 7 іюня, въ 11 часовъ утра, въ Кіевъ прилетѣлъ на своемъ зна менитомъ «Ильѣ Муромцѣ» И. И. Сикорскій. Кромѣ механика В. ІІанасюка, съ нимъ летѣли и два будущихъ первыхъ командира аэроплановъ типа «Илья Муромецъ»—летчикъ петербургской авіа ціонной роты капитанъ X. Ф. Прусисъ п морской летчикъ лейте нантъ Г. И. Лавровъ. Удача перелета лишній разъ доказала вынос ливость «Ильи Муромца». Разстояніе 1,020 версіъ покрыто въ 13 часовъ 10 минутъ. Сикорскій съ товарищами оставался въ Кіевѣ д » 26 іюня, причемъ сдѣлалъ нѣсколько полетовъ надъ Кіевомъ. Во время одного изъ полетовъ въ числѣ пассажировъ были сестра Сикорскаго, его дядя, вице-предсѣдатель кіевскаго Общества воз духоплаванія Марковъ и другіе. Въ настоящее время «Илья М>ро- мецъ» уже прилетѣлъ обратно въ Петербу] nt, Дредноутъ „France”, на которомъ Пуанкарэ прибудетъ въ Россію. С ним окъ д ля „Ю жнаго- К р а я ПРЕЖ ДЕ и ТЕПЕРЬ Р ь с . М . Л н н с к а г о д л я „Ю ж наго К р а я Сто лѣтъ тому назадъ яо- велитель Франціи рѣшилъ занять Россію.. Нынѣшній повелитель Франціи рѣшилъ только… занять Россіи… «эторое дня нихъ остается вѣчно един ственнымъ и вѣчно живымъ. Прекраснѣе фасада комскаго собора я ничего не знаю. Это древній каменный триттихъ. Внутри два тона—сѣрый и коричне вый, и между колоннами съ изображе ніемъ святыхъ событій висятъ выцвѣт шіе гобелены, тоже сѣро коричневые. Подъ этими простыми величавыми сводами, при этомъ освѣщеніи слабомъ и мистическомъ, которое дарятъ потемнѣв шія цвѣтныя окна,—фигуры гобеленовъ кажутся призраками, легкими видѣніями, которыя скользятъ въ тишинѣ и молит венности этого благороднаго храма. Послѣ то же чувство покоя, строгой радости и сосредоточенности охватываетъ въ миланскомъ соборѣ,—Комо чудесный прологъ, пѣснопѣніе, которымъ начинает ся благоговѣйная служба. ‘ Вы всѣ знаете этотъ миланскій соборъ. Что-то очень близкое, хорошо знакомое. Мнѣ онъ напомнилъ стараго учителя географіи, свѣтлый гимназическій классъ, съ двумя большими окнами, тоненькій у чебникъ.Гразрисованный всѣми караи^ шами, и на одной его страничкѣ — миЛ^ скій соборъ, и зеленый, и синій, и красН^ какъ разубрали его когда-то н ^ мальчишескіе карандаши. И вотъ, онъ поднялся предъ моИ(,!І глазами совсѣмъ живой. Но мнѣ не понравились эти мраМ°Р ныя кружева, которыя, кажется, сосТ*0 ляютъ его стѣны. Вѣра человѣка, Богъ человѣка,–эТС громадная вѣчная скорбь, самое му41* Тельное, самое радостное и безконечное Исканіе его духа. Тутъ подходишь къ Тому, что въ человѣкѣ прячется отъ 8сѣхъ глазъ, молчитъ для всѣхъ, являет ся его вторымъ, невидимымъ сердцемъ. Это такъ глубоко, такъ величаво и м°жетъ быть безконечно страшно. При чемъ же тутъ кружева, хотя бы изъ ^Раморз, нарядность и пышность? Это Чуждо моей вѣрѣ. Не нужно фантасти Ческихъ богатствъ тому дому, гдѣ сердце Человѣческое себя исповѣдуетъ и себя Попинаетъ, гдѣ съ вѣрой, или безъ вѣры (о, юіда еще горячей и мучитель нѣй!) стекаютъ человѣческія слезы. Вотъ почему не снаружи, но внутри,— такой строгій и величавый, —меня чаро валъ этотъ исключительный храмъ. Полумракъ, слабая игра свѣта въ цвѣтныхъ окнахъ и холодныя тяжелыя тѣни отъ безконечныхъ колоннъ и сводовъ. “ Послѣ скромныхъ, полевыхъ, русскихъ, деревенскихъ церковокъ, прекраснѣе ко торыхъ я ничего не видѣлъ, послѣ нихъ мое сердце дважды билось такъ, какъ бьются дѣтскія сердца. Сначала въ Айя- Софійскомъ храмѣ и потомъ, въ милан скомъ соборѣ. Вышелъ. Свѣтъ солнца. Небо Италіи. Суетливая толпа. Тамъ въ храмѣ было что-то вчерашнее а здѣсь—сегодня и сегодня. И въ этомъ сегодня—соборъ выглядѣлъ какимъ-то одинокимъ островкомъ,—-забы тымъ и чуждымъ. Вѣдь вы знаете, что сердце человѣческое теперь тоже потускнѣло и огрубѣло. Черная каждодневная работа глотаетъ Воскресенье, (>-го іюля 1914 голи. ЮЖНЫЙ КРАЙ, КЪ П РІѢ ЗД У ВЪ РОССІЮ ПУАНКАРЭ. М Н М П ,4 ЮЖНЫЙ КРАЙ. Воскресенье, 6-го іюля 1914 года. Манифестація парижскихъ женщинъ въ пользу дарованія имъ избирательныхъ правъ. < ‘нимки Оля ,,І0 яснаго К р а я”. 3 0 j і Ь п ) і з ъ , ж е л т о м ъ , д о м ѣ » . Какъ у насъ сообщалось, пъ гражданскомъ отдѣленіи тифлисскаго окружнаго суда разсматривалось любопытное дѣло объ опекѣ надъ Егоромъ Наримановымъ, вырвавшимся недавно изъ сумасшедшаго дома, гдѣ онъ пробылъ безъ малаго 30 лѣтъ. Благодаря его двоюродной сестрѣ Софіи Бабаджановой и трис. пов. Степанову, Егора Нариманова удалось освободить изъ сумасшедшаго дома. При переосвидѣтельствованіи онъ былъ признанъ нормальнымъ. Егоръ Наримановъ находится теперь на свободѣ. Егоръ Наримановъ, просидѣвшій въ сумасшедшемъ домѣ 30 лѣ і ь. Софья Бабаджанова, чековѣка цѣликомъ, ночью онъ спитъ, какъ уставшее, отработавшее мясо, днемъ продолжаетъ свою суету и путаницу. Гдѣ тутъ, въ самомъ дѣлѣ, думать о себѣ, о своемъ сердцѣ, о путяхъ мысли. Грошъ, хлѣбъ и крѣпкіе зубы для враговъ, чтобы самому не быть съѣден нымъ… Летѣли трамваи, выли автомобили, мѣрно колотили по гладкой мостовой лошади экипажей. Изъ всѣхъ итальянскихъ городовъ, Миланъ наиболѣе европейскій городъ (еще Туринъ), съ европейской, т. е. обезличенной жизнью. Широкія улицы, громадные дома и совсѣмъ особое достоинство – масса ста рыхъ тѣнистыхъ садовъ и бульваровъ. Одинъ изъ такихъ садовъ, въ концѣ концовъ, миланское кладбище, знамени тое cimitero mcnumentale. Его знаменитые памятники, мраморы и скульптура мнѣ не понравились—холод ное, погребальное ремесленничество на заказъ. . Харьковскій городской ночлежный пріютъ. (По поводу опубликованнаго протокола ревизіонной коммие- сіи о непорядкахъ въ пріютѣ). С н и м о к ъ д л я ,,Ю ж наго К р а я ” ф от . „ И д е а л ъ ” . Но все таки оно особенное, исключи тельное. Исключительное потому, что здѣсь вы себя чувствуете, словно на улицѣ или въ музеѣ. Г Земля мертвыхъ, тысячи труповъ, мѣсто послѣдней скорби, а вы прогуливаетесь сь совершенно безразличнымъ настрое ніемъ, – посвистываете, покуриваете, по жалуй, даже поплевываете. И происходитъ это потому, что у сама го входа вамъ продали настоящій музей ный каталогъ, потому что каждая гроб ница имѣетъ свой номеръ, на который каталогъ даетъ какой то рекламный отвѣтъ, потому что здѣсь хоронятъ толь ко тѣхъ, кто можетъ закатить себѣ тысячный монументъ, потому, наконецъ, что это не могилы, и какое то б“зкресТ- ное мраморное хвастовство другъ передъ другомъ. И такъ много совсѣмъ не кладбищенской бабьей голытьбы. Не кладбище, а какая-то уродливая выставка человѣческаго тщеславія. Paris. Ал Станкевичъ Харьковъ. Типографія Товарищества А. А. Іозефовича «Южный Край». Сумская,No 13. Прис. пов. Степановъ, (Освободившіе Нариманова изъ сумасшедшаго дома).
